Глава созданного в этом году Контртеррористического управления ООН Владимир Воронков в первом интервью после вступления в должность рассказал ТАСС о функциях и задачах новой структуры, основных вызовах в сфере борьбе с терроризмом и насильственным экстремизмом, а также о своих планах по практической работе.

—Владимир Иванович, только что завершилась министерская неделя недели Генеральной Ассамблеи ООН. Какие встречи у Вас состоялись за этот период?

— У меня состоялось порядка 50 встреч высокого уровня за неделю, последняя – с министром иностранных дел Ирака.

Она была очень эмоциональной, потому что страна после победы над ИГ находится в состоянии возвращения к мирной жизни. Да, Ирак сумел победить, но угроза со стороны ИГ еще не искоренена, поэтому я исхожу из того, что одна из задач нашего управления – постоянно держать руку на пульсе и активнее координировать усилия международного сообщества в борьбе против террора.

Это соответствует и прямым указаниям, которые идут от Генассамблеи и генерального секретаря ООН. Во время общих прений на Генассамблее на прошлой неделе практически каждый выступающий затрагивал эту тему. Мы провели предварительный анализ – 85% ораторов называли тему антитеррора одним из главных приоритетов международного сообщества. Ясно, что к нашему офису будет особое внимание.

Что касается итогов проведенных мной консультаций, то теперь у нас есть лучшее понимание того, как строить дальнейшую работу. Есть ряд приоритетных тем, которые затрагивались в ходе этих встреч.

— Что это за темы?

— Конечно, предотвращение терроризма – это одна из важнейших тем, над которой мы будем работать. В разных регионах существуют разные исходные точки для возникновения этого явления, поэтому тут очень важна будет аналитическая работа.

Вторая тема – это противодействие боевикам, имеющим опыт “грязной” работы в различных точках мира, прежде всего в Сирии и Ираке. Они возвращаются к прежним местам проживания, неся потенциальную угрозу возобновления террористической деятельности.

Третья тема – это интернет и распространение террористической идеологии. Если раньше звучали голоса о том, что интернет нельзя трогать, потому что это – ущемление свободы слова, то сейчас позиция абсолютно изменилась. Упор делается на противодействии террористической пропаганде, ведь именно при помощи интернета люди вовлекаются в террористическую деятельность, а террористы координируют свои действия в глобальном масштабе.

Еще одна наша задача – учитывать социальный фактор. Если страны будут обращать должное внимание на такие вещи как образование, воспитание и успешное трудоустройство молодежи, это сузит возможности для ее агитации террористами.

Очень важная тема, которая затрагивалась во многих моих переговорах, это финансирование терроризма, в том числе и наркотрафик. Естественно, террористы не смогли бы создать такую масштабную сеть без масштабных финансовых вливаний. Здесь сходятся два направления – глобальный криминалитет и глобальный терроризм.

По итогам всех консультаций мы готовим объемный документ, который представим на рассмотрение Генеральному секретарю ООН Антониу Гутерришу, чтобы получить одобрение нашей дальнейшей деятельности.

Хочу подчеркнуть, что Антониу Гутерриш держит этот вопрос на личном контроле. Собственно это начало той реформы ООН, о которой он много говорил. Мир быстро меняется, и такая оперативная реакция со стороны ООН говорит о том, что организация держит руку на пульсе, старается быть востребованной и эффективной.

—Скажите, завершился ли уже процесс сформирования Вашего Управления?

— У нас уже есть сильный коллектив, он пока небольшой, в нем 45 человек, представляющих 25 стран мира. Этот коллектив сложился из нескольких структур, в том числе из бывших сотрудников Департамента по политическим вопросам ООН. Все люди имеют опыт серьезной работы на антитеррористическом направлении.

Коллектив молодой, кстати, если говорить о гендерной составляющей, преобладают женщины. Это очень неплохой результат, который, опять же соответсвует тем требованиям, которые государства-участники предъявляют к ООН. Думаю, что постепенно будет идти работа по расширению нашего кадрового состава. Но, чтобы на это получить право, мы должны доказать свою эффективность, полезность для государств.

—Вы говорили, что есть граждане 25 стран, а из есть кто-то из России?

— Да, из России есть очень активный молодой человек с хорошим антитеррористическим бэкграундом, дипломат. Так что нас двое.

—Будет ли Ваше управление заниматься международно-правовым определением термина терроризм? Насколько я понимаю, такое определение до сих пор не выработано, как, по Вашему мнению, оно может звучать?

— Знаете, я таких высоких обязательств не брал, потому что это очень сложная и очень противоречивая тема. Но мы знаем о последствиях, которые несет за собой терроризм, и этого уже достаточно, чтобы даже без его правового определения начать эффективно работать в этой плоскости.

На данном этапе главный упор нужно делать не на политические дискуссии, а на практическую деятельность — осуществление проектов, программ в тех сферах, которые будут помогать предотвращать появление террористической угрозы. Или же, наоборот, после того, как она ликвидирована, например как в Ираке, нам на каком-то этапе предстоит очень важная работа, чтобы помочь стабилизировать ситуацию после ухода террористов.

—Каким образом Ваш офис будет оказывать странам помощь в борьбе с терроризмом?

— Прежде всего, мы работаем по приглашению тех стран, которые в этом заинтересованы. Фактор суверенитета для нас играет ключевую роль. Если такие запросы от стран поступят, то мы, естественно, сделаем для этого все возможное.

Я ранее упоминал Ирак, потому что у меня недавно была беседа с министром иностранных дел этой страны, и он пригласил меня посетить Ирак в ближайшее время.

Я это абсолютно точно сделаю, это будет или первая или одна из первых поездок. Чтобы увидеть собственными глазами те преступления, которые совершили террористы, и выразить солидарность с иракским народом (а я думаю, что это одна из первоочередных задач для меня как руководителя управления по борьбе с террором).

Сначала надо поездить по тяжелым точкам. Помимо Ирака, о котором я уже упомянул, я хочу поехать в Африку, посетить страны “сахельской пятерки” (Буркина-Фасо, Мавритания, Мали, Нигер и Чада), которые сдерживают натиск террористической агрессии.

—Сейчас уже были страны, которые заявили о необходимости такой поддержки?

– Конечно. Я не буду делать упор на конкретные страны, чтобы кого-то не забыть, потому что таких запросов довольно много. Как правило идет речь о софинансировании таких проектов, это очень правильная, на мой взгляд, политика, которая делает ответственными обе стороны за получение конкретных результатов. Работа предстоит большая. пожеланий было высказано достаточно много. Мне трудно считать, сколько, потому что мы еще не сделали анализ.

Мы уже осуществляем большое количество программ по содействию борьбе с терроризмом, их больше 300, это уже наработанный опыт.

— Если определенная страна не обращается к вам с запросом об оказании содействия, то ваше управление может не предпринимать никаких действий?

— Абсолютно верно, мы работаем только по запросу. Это не в правилах и не в практике Генеральной Ассамблеи ООН кому-то что-то навязывать. Это – другая планета.

— Помимо софинансирования программ, в какой форме может осуществляться помощь? Могут ли в эти страны направляться миссии ООН?

— Да, бывает, что направляются соответствующие советники, бывает, направляются небольшие оценочные миссии. Мы все сейчас находимся в периоде экономии, оптимизации расходования средств, и это правильно, потому что мы должны меньше заниматься бюрократией и больше – конкретной работой.

—Будет ли ваше управления участвовать в процессе подготовки миротворческих миссий?

— Это сложный вопрос, потому что миротворчество — отдельное направление деятельности ООН. Конечно, в какой-то степени мы сопрягаемся с этой деятельностью и будем выстраивать какие-то гармоничные отношения с этим направлением.

—Какие практические шаги будет предпринимать Управление? Будете ли Вы выезжать в какие-то страны, проводить мероприятия на местах? Или речь идет только об оказании консультативной помощи?

— Это и консультативная [помощь], и выезд в страны, и участие в международных мероприятиях, и координация усилий различных международных факторов как внутри системы ООН, так и с привлечением каких-то организаций вне этой системы.

Мы очень неплохо отработали с Глобальным форумом по антитеррору. С ним “на полях” заседаний Генеральной Ассамблеи состоялось несколько совместных мероприятий, прошли первые встречи на уровне экспертов. Потому что мы заинтересованы в том, чтобы не дублировать усилия друг друга, а гармонизировать подходы и тем самым экономить и средства, и получать лучшие результаты от вложенных усилий.

—Будете ли вы сотрудничать со спецслужбами и разведывательными органами различных стран?

— Как вы помните, именно в выступлении генсекретаря А. Гутерриша на Генассамблее ООН была высказана идея о проведении первой встречи на уровне руководителей контртеррористических ведомств. Сейчас нам надо серьезно поработать над повесткой дня такой встречи. Она абсолютно точно состоится, но ее нужно подготовить основательно и не спеша, чтобы она стала успехом, в котором заинтересованы все. Соединение практических специалистов с дипломатической работой на этом направлении, я думаю, неизбежно. Только это может привести к позитивным результатам.

Я пару месяцев назад общался с главой Контртеррористического центра ООН Джихангиром Ханом, и один из основных тезисов, который звучал у него, состоял в том, что силовых мер недостаточно, и они показали, что международное сообщество, реагируя на уже возникшую проблему, международное сообщество находится в роли догоняющего.

—Пока многие меры по усилению контроля за терроризмом оказались не эффективными. Как только террористы стали давить людей на грузовиках, нападать с ножами, плескаться кислотой — можно ли говорить о том, что в данный момент мы видим, что полностью должна измениться концепция борьбы с терроризмом?

— Я бы по-другому поставил вопрос. Терроризм — это глобальная угроза, и на нее должен быть адекватный глобальный ответ. Пока, я думаю, мы наблюдаем тенденцию к расширению террористической деятельности. Несмотря на то, что есть большие успехи и в Сирии, и в Ираке, это только начало пути по искоренению терроризма.

Нам еще много элементов нужно прояснить, чтобы остановить вовлечение в террористическую деятельность, особенно молодежи и женщин. Понятно, что это не относится к той  фазе, когда от терроризма надо избавляться с помощью жестких методов.

Поэтому очень большой упор надо делать на превентивные меры. Для этого надо изучить момент, когда человек обращается к террористической деятельности. Все те же мои  беседы с министрами показали, что в каждом регионе может быть свой набор элементов, которые ведут к радикализации человека. Они фактически вытесняют его за пределы социальной жизни, заставляют идти на такое жесточайшее преступление против человечности, как терроризм.

Эта часть аналитической работы наиболее сложная. Не знаю, можно ли найти какой-то общий рецепт… В каждом регионе можно определить набор таких побудительных мотивов, которые способны привести к появлению терроризма. Я думаю, на эту работу будет сделан основной упор, потому что предотвратить какую-то проблему значительно проще, чем ликвидировать последствия.

—И дешевле.

— Об этом даже речи не идет.

—Если говорить о борьбе с идеологией терроризма, сейчас некоторые страны выбирают запретительный подход, который, например, предусматривает запрещение мобильных мессенджеров, порой нескольких. Является ли ООН сторонником таких методов?
—Есть глобальная антитеррористическая стратегия, принятая в 2006 году, это очень всеобъемлющий документ. Наверное, в нем не хватает одного элемента: в нем не учитывается развитие цифровой технологии. Там есть силовой компонент, превентивная дипломатия, там есть и элемент, касающийся соблюдение прав человека. У этого документа очень хорошие перспективы.

Очередной шестой обзор стратегии пройдет в июне следующего года. Каждый обзор стратегии приводит к обновлению многих элементов.

—Какую роль в выполнении стратегии могут играть компании, работающие в сфере цифровых технологий?

— Думаю, что за этим будущее. Нужно более плотное взаимодействие компаний, которые занимаются поддержанием и созданием социальных сетей. Насколько я понимаю, с их стороны также есть полное понимание той угрозы, которую несет террористическая риторика в соцсетях. Соответствующие шаги уже предпринимаются. Например, на полях Генассамблеи прошло мероприятие, организованное Францией, Британией и Италией, на котором обсуждало взаимодействие с частным бизнесом для борьбы с терроризмом.

—В прошлый раз при обсуждении стратегии между странами возникало много споров о роли неправительственных организаций, религиозных лидеров. Как вы будете побуждать государства находить компромисс?

— ООН – прежде всего организация, объединяющая государства. Поэтому, в первую очередь, Работа будет вестись именно с ними. Но это не исключает, как Вы правильно сказали, подключение других элементов, в частности бизнеса и гражданского общества.

— Если в двух словах сказать о самых больших трудностях в борьбе с терроризмом, какие бы вы назвали?

— Терроризм оказался настолько сильным международным феноменом, что ответ ему тоже должен быть международным. Нужно преодолеть какие-то элементы недоверия между государствами, преодолеть ощущение того, что мы по-прежнему живем в мире без террора. Также странам необходимо понять, что нужно объединять усилия. Как Вы знаете, есть идея создания своего рода антитеррористического интернационала, с которой выступил президент России (Владимир Путин).

Мое Управление при поддержке генсекретаря ООН Гутерриша будет стремиться вносить вклад в преодоление этих противоречий, а также недостаточной воли к совместным действиям. Если это удастся, я уверен, что для террора не останется никакого пространства. Потому что именно истинное объединение усилий для борьбы с террором является предпосылкой для победы над ним.

Беседовали Мария Хренова и Олег Зеленин